Семантизация музыкального языка и этапы стилевой эволюции

Когда Гофман писал о музыке, которая — единственная из всех искусств — «имеет своим предметом бесконечное [ .] открывает человеку неведомое царство, мир, не имеющий ничего общего с внешним, чувственным миром, который его окружает и в котором он оставляет все свои определенные чувства, чтобы предаться несказанному томлению»[6][6], он (Гофман) мечтал именно о таком, третьем этапе эволюции музыкального стиля. Впрочем, «чистый» инструментализм никогда не бывает до конца «очищен» от влияния внемузыкальной образности («внешнего, чувственного мира»), поскольку семантизированная интонационность успела на предыдущих этапах становления стиля вобрать в себя образно-смысловой заряд словесности.

Тонкое понимание закономерностей такого рода высказано в статье Р.Шумана 1839 года о Ноктюрнах и «Салонных пьесах» А.Феска. Тут есть специальное рассуждение о том, в каком случае словесная программа нужна, а в каком нет, и почему «[ .] содержание своих "Салонных пьес", — пишет Шуман, — композитор уточнил эпиграфами из стихотворений Генриха Шюца. В ноктюрнах слов не потребовалось, так как все они выдержаны в старом, знакомом характере, полюбившемся нам еще со времен Фильда».[7][7]

Происшедшая с музыкальным языком семантизация — необратима. И для внесения в музыку новых смысловых сфер приходится обновлять и «перекодировать» набор языковых элементов, создавая при этом новый стилевой норматив.

Р.Шуман, стараясь помочь своим современникам осознать закономерность эволюции жанра симфонии от бетховенского «чистого» инструментализма к программному инструментализму романтиков, дал разъяснение этого сложного музыкально-исторического вопроса почти беллетристично (в виде воображаемого диалога между дилетантом отсталых, консервативных взглядов, с одной стороны, и сторонником прогресса, с другой). В статье 1836 года он пишет: «Нередко случается, что мы, художники, честно просидев полдня за работой, попадаем в окружение дилетантов, и притом самых опасных, так как они знают симфонии Бетховена. "Сударь, — начинает первый, — истинное искусство в лице Бетховена достигло своей вершины; всё, что выходит за эти рамки, — грех, мы непременно должны возвратиться на прежний путь". " Сударь, — отвечает другой, — вы не знаете молодого Берлиоза; с него начинается новая эра, музыка вновь вернется к тому, с чего она начала, то есть к речи и во имя речи". "Это намерение, — вставляет первый, — довольно ясно видно и в увертюрах Мендельсона”»[8][8].

Информация о музыке:

Александр Гаук
Александр Гаук Александр Васильевич Гаук (1893–1963) - русский дирижер, композитор, педагог. Родился в Одессе 3 августа 1893, получил начальное музыкальное образование под руководством О.Бахмана (выпускника Венской консерватории); по окончании гимназии занимался музыкой с Н.Шамье. В 1910 поступил ...

Введение во храмъ Пресвятой Богородицы
(21 ноября/4 декабря) Тропарь, гласъ 4: Днесь благоволенiя Божiя предображенiе, и человhковъ спасенiя проповhданiе, въ храме Божiи ясно Дhва является, и Христа всhмъ предвозвhщаетъ. Той и мы велегласно возопiимъ: радуйся, смотрhнiя Зиждителева исполненiе. Кондак, гласъ 4: Пречистый храмъ Спасо ...

Традиционный джаз
В диксилендах гитара или банджо несли в основном аккордово-ритмическую функцию. Так как банджоисты (и гитаристы) играли в основном в бемольных тональностях, аккомпанируя духовым инструментам, то постепенно стали оформляться «джазовые» аппликатуры аккордов, отличающиеся от классических (основанных ...